Если в инкубаторе вместо положенных сорока градусов влупить восемьдесят, то шиш птенчик вылупится на неделю раньше!
Если с любвеобильной женщиной девять мужиков за ночь изведут себя на ноль, то ребёночек через месяц не высунется сквозь нежно-розовые губки взглянуть на свет белый!
Если… да что говорить, есть очень много всяких вещей и процессов, кои нельзя ни ускорить, ни синтезировать, они должны вызреть, они должны упасть на голову, и тогда и птичка зачирикает, и детей будет навалом, и разнокалиберные ньютоны наоткрывают уйму невероятных, но правильных законов!
То же самое и в литературе. Произведение должно распухнуть в голове создателя его и взорваться, излившись гениальными строками на непорочные листы бумаги. Тогда читатель получит именно то удовольствие, в сравнении с которым даже секс и пьяные посиделки – серая обыденность и скука!
Но нет, мне не дают этого времени, заставляя натужно и безыскусно разматывать нити сюжета, которого, по сути, ещё и нет! Что ж, я подчиняюсь, но сбрасываю с себя всяческую ответственность за содеянное! Наслаждайтесь кислющим яблочком, трясите за ножки поджарившегося птенчика и вытягивайте из тёплой и влажной утробы недоразвитый эмбрион!
Итак, вперёд, как говаривал Василий Иваныч, когда ему кричали: белые сзади!
Линия первая: Санкт-Петербург – Сэдьвож
– Нет, это не займёт много времени, – энергично блеснул стёклышками очков шеф, – максимум десять дней.
– Без учёта дороги? – высветил остатки наивности Женька.
Шеф посмотрел на него с лёгким сожалением, как заведующий отделением психбольницы на любого здорового человека:
– Ну о чём ты говоришь, Евгений, конечно же, это всё с дорогой.
Женька задумчиво потеребил волоски рыжеватой бородки, будто пересчитывая их, и через минуту лицо его искорёжила гримаса недоумения, словно результаты подсчёта не совпали с исходными данными:
– Так туда же двое суток ехать, да и то с тем учётом, если без остановок! А ведь нужно ещё найти подъезд, обустроиться, сделать семь километров трассы! И на всё это – восемь дней?!
– Нет, Евгений, ты не совсем понял, – похлопал шеф Женьку по плечу, – восемь дней у вас только в том случае, если вы выедете сегодня, сейчас. Но, увы, этого не получается, так как ещё не все документы готовы. Да и завтра вряд ли вы сможете отправиться.
– Так о каких сроках, Сергеич, ты тут говоришь? – снова запустил пальцы в дебри бороды Женька. – Если хочешь, я могу подсчитать, сколько нам потребуется времени на всю работу без учёта дороги…
– Пусть калькулятор подсчитывает, – властно обрезал шеф стройные логические выкладки. – Трасса должна быть закончена через десять дней!
– Даже если мы выедем послезавтра? – влез с идиотским вопросом я, наивно надеясь на халявное чудо.
– Даже если вы выедете через неделю! – шеф явно давно позабыл все детские сказки о чудесах и всегда торжествующей справедливости.
Толик, водитель нашего огромного автомобиля, внимательно вслушивающийся в этот интересный диалог, лишь покачал головой и громко вздохнул:
– Э-эх!
Выехать мы смогли через два дня.
В Ухту въезжали поздно вечером. У поста ГИБДД дорога перекрыта, свободна лишь одна полоса – это делается для того, чтобы доблестные блюстители дорожных правил могли без малейших затруднений остановить и обшмонать любой автомобиль, который им понравится или, наоборот, не понравится.
Конечно же, наш фургон, имевший необычные габариты и выкрашенный в вызывающе зелёный цвет, вызвал в гибэдэдэшниках особый интерес, да его бы тормознули, даже если бы были открыты сто полос для проезда!
Мы не успели ещё остановиться, а к нам уже бежал пухлый сержант с какой-то длинной палкой в загребущих ручищах. Но, оказывается, это была не палка, а складное приспособление для измерения негабаритных транспортных средств. Мент, предвкушая лёгкий заработок, отбил габариты нашего ЗиЛа и сунул нос в документы, протянутые ему невозмутимым Анатолием. Из этих документов явствовало, что заработок становится не таким уж и лёгким – всё было оформлено правильно! Но не даром о комяцких ментах разносится слава, они – истинные профессионалы!
– А что это у вас с техосмотром? – подозрительно прищурился сержант. – А ну-ка, покажите талон.
Толик снял талон с лобового стекла и спокойно подал его менту. А тот вдруг засветился радостью, словно в его заду голубая фея зажгла розовый фонарик:
– Так, всё ясно, техосмотра нет!
– Как это нет? – спокойствие Толика слиняло, как герой-любовник, узнавший о беременности своей единственной и желанной. – Как это нет?! Вот же, тут всё отмечено!
Но мент, не слушая никаких объяснений, уже жёсткой походкой направился к избушке на бетонных ножках, и Толику оставалось лишь уныло поплестись за ним.
Через пять минут вопрос был решён – победил профессионализм.
– Я ему говорю, что техосмотр настоящий, – рассказывал Толян, – а он мне: а где дырочка?
– Какая ещё дырочка? – удивился очухавшийся от сладкой дрёмы Женька.
– Дырочку делают на номере месяца, когда проходили техосмотр, – пояснил я ему.
– Ну и что, у нас нету этой самой дырочки?
– Вот и нету, – развёл руками Толик. – Мент и прицепился к этому. Я тогда говорю, давай, мол, штраф. Вот тебе стольник и разойдёмся. А он, гад, заржал и отвечает: «Это у вас в Питере берут стольник, а у нас, в Ухте, по-божески – двести!»
– Какие же они тут богобоязненные! – съязвил Женька и полез в карман за сигаретами.
В Сосногорске менты совсем рассвирепели: все улицы были увешаны знаками, из коих следовало, что грузовым автомобилям тут делать не хрен!
– Ну и как же мы проедем к вокзалу? – полюбопытствовал Антон, студент мореходного училища, которого шеф пристроил к нам для приобретения некоторого ума-разума, наивно полагая, что у нас, если уж и нет этого добра, то наверняка есть координаты того места, где его завались!
– Не боись, Антоша, наш ас-водитель проедет даже там, где и ездить-то невозможно, а уж под знак он проскочит с особым удовольствием! – успокоил я его.
– Так нас же оштрафуют!
– Фигня, главное, чтобы не расстреляли!
Да, как и следовало ожидать, препоны для проезда грузового транспорта не явились каким-то препятствием для нашего супервездехода. Препятствия оказались чисто географическими: никто нам не мог сказать не только то, как проехать к Сэдьвожу, но и где он хотя бы находится! Ни таксисты, ни менты, ни самые дряхлые старожилы не знали местоположения этого населённого пункта, словно это был самый засекреченный объект времён холодной войны! И тогда мы чётко осознали, что нет и никогда не было деревеньки с таким странным названием, скорее всего, над нами кто-то подшутил или умышленно направил по ложному следу. Кто был этот кто-то, неизвестно, хотя, если слегка задуматься… Но ладно, фиг с ними, с домыслами, это дело неблагодарное.
И вдруг, да, именно вдруг, иначе не скажешь, как бы банально это ни было, но к нам пришла помощь. На заправке я в очередной раз прицепился к очередным гражданам со своим дебильным вопросом:
– Мужики, – постучал я в боковое стекло микроавтобуса, – вы, конечно, не знаете, но всё же, не слыхали ли вы о Сэдьвоже?
– Ещё бы не слыхать! – оживился водила.
– Как, как туда проехать?! – меня аж затрясло от нетерпения.
– Да хрен его знает, – пожал водила плечом.
– Погоди, ты же только что сказал, что знаешь! – тряска моя перешла в нервное подёргивание.
– Нет, я сказал, что слышал об этой воши, а вот где она обитает – этого я не знаю.
– Но хоть в каком направлении ехать? – продолжил я по инерции, но уже безо всякой надежды на какую-либо ясность.
– А ехать нужно на Нижний Одес. Где-то там, перед ним, есть отворот на Малую Перу, сдаётся мне, вам туда и нужно.
– Сколько, говоришь, километров до Малой Перы? – переспросил Толик.
– Да около шестидесяти, – бодро ответил водитель встречного «Москвича». – А может, и девяносто.
Толик воткнул вторую скорость и мощно газанул:
– Шестьдесят, девяносто, да хоть сто пятьдесят, – для нас это всё едино!
Эх, недооценил Толян покрытие местных дорог и явно переоценил возможности нашего автомобиля! Впрочем, если быть предельно объективным, то следует уточнить, что покрытия на этой дороге не было вовсе, да и дорогой-то её можно было назвать, только находясь в последней стадии опьянения или в первой фазе умиротворённого сумасшествия. Но зато Антону повезло чрезвычайно. Поскольку он готовился стать матёрым морским волком, то та болтанка, что он испытал, находясь в зелёном фургоне нашего вездехода, должна была ему дать полное представление о тех чудовищных штормах, кои ему предстояло пережить. Хотя лично мне она бы отбила всякую охоту не только выходить в море в шторм, но и вообще приближаться близко к морскому побережью! Но для полной ясности нужно заметить, что не столько качество дороги вызывало эту усиленную болтанку, сколько конструкция нашего фургона. Конструктор его явно переборщил с габаритами, отчего центр тяжести стал выше всех допустимых пределов, и поэтому-то наш домик и болтался, как рыбацкая лодка меж девятых валов.
